Владимир Кунин
Это было недавно, это было давно...
Смолоду Виталий Петрович занимался черт знает чем.
Он демобилизовался из армии в начале пятидесятых годов, двадцати
четырех лет от роду, вернулся в свой большой областной город, купил на
барахолке аттестат об окончании какой-то мифической средней школы и поступил
в первый попавшийся институт без экзаменов. Тогда еще, слава Богу, были
такие льготы для демобилизованных.
Протянул Виталий Петрович с грехом пополам до третьего курса, плюнул на
высшее образование и ушел работать в такси водителем. Благо он семь лет в
армии шоферил.
За полгода Виталий Петрович постиг все премудрости: научился ездить на
"соньке" - не включая таксометра (деньги за проезд в собственный карман),
насобачился оттягивать трос спидометра - фонарик погашен, а счетчик не
стучит: результат тот же - на себя вкалываем! Наблатыкался клиентов
"заряжать": оплата по договоренности. "А куда ты денешься, голубь
сизокрылый, если три часа ночи, а машины ни одной? "
Перестал стесняться "отстегивать на лапу" кому надо, от кого в эту
минуту зависела его судьба таксерская; расписание прихода самолетов и
поездов, как таблицу умножения, вызубрил.
И полтора года пахал как проклятый - через день по шестнадцать часов
из-за баранки не вылезал. "Капусту" делал. Денежку зарабатывал.
К концу второго года в такси так ему надоел весь этот крутеж арапский,
что Виталий Петрович послал таксомоторный парк к едрене фене, рассчитался и
месяца три не работал - приглядывался. Созерцал. Жизнь вообще... Себя в этой
жизни. Пока деньжата были.
Кончилась денежка, и Виталий Петрович вдруг оказался в областной
филармонии - ассистентом у фокусника...
Помотала его филармония от Мурманска до Кушки и от Львова до
Владивостока. И это было очень хорошо, потому что Виталий Петрович страсть
как не любил торчать на одном месте подолгу!
Отношения с фокусником сложились поначалу самые разлюбезные. Виталий
Петрович не просто ассистировал фокуснику - он почти всю иллюзорную
аппаратуру фокусника усовершенствовал. Да еще и сам пару трюков выдумал к
приспособления для этих трюков своими руками сотворил.
А вот этого, оказывается, не нужно было делать! Фокусник сразу к
Виталию Петровичу переменился - стал придираться по пустякам, покрикивать на
Виталия Петровича. Испугался, что его ассистент ему же конкуренцию и
составит - выделится в собственный номер, как когда-то сам фокусник выбился
в люди.
Вот и начал поедом есть, Виталия Петровича, и дошел до того, что
просто-напросто обвинил его в воровстве какой-то дряни, которую сам и
припрятал...
Виталий Петрович набил фокуснику морду, получил год условно и ушел в
рыболовецкий флот простым матросом на СРТ - средний рыболовецкий траулер.
Ловил рыбку во всех морях и океанах без заходов в иностранные порты. Чтобы
как бы чего не вышло...
По четыре, по пять месяцев в году берега не видел. И заскучал до
смертной тоски. Так невмоготу ему сделалось от ежедневного гнетущего
однообразия, что Виталий Петрович еле дождался конца того последнего рейса,
после которого очутился почему-то в цирке! Служащим по уходу за животными...
Месяц - один город, месяц - другой, месяц - третий...
Руководил аттракционом народный артист, фамилию которого Виталий
Петрович знал с детства. Это был добрый пожилой человек, страдавший
неизлечимым хроническим алкоголизмом. Все его запои начинались на пятьдесят
третий, пятьдесят пятый день абсолютно трезвого существования и продолжались
не более шести-семи дней.
На эту изнурительную неделю он куда-то пропадал, словно проваливался
сквозь землю. Где он бывал в эти кошмарные дни, никто из служащих
аттракциона не знал.
Возвращался народный артист в цирк выбритым, пахнущим дорогим
одеколоном, с набрякшим, измученным сизовато-серым лицом и трясущимися
руками.
К Виталию Петровичу, как и ко всем своим остальным пяти служащим,
народный артист относился очень добросердечно и внимательно. А для Виталия
Петровича даже прошиб, казалось бы, непробиваемую стену - добился того, что
Виталию Петровичу, несмотря на судимость, разрешили поездку с аттракционом в
Чехословакию на целых три месяца.
Когда цирк возвратился из этой поездки и все участники программы были
распущены по отпускам, Виталий Петрович уехал к себе домой и там вдруг
написал большой рассказ.
Спустя некоторое время рассказ напечатали.
Он написал второй рассказ. И второй напечатали!
Это Виталия Петровича совсем сбило с толку - он распрощался с цирком,
сел, как говорится, на хлеб и воду и стал писателем...
Через три голодных года у Виталия Петровича в Москве вышла первая
книжка. В маленьком издательском предисловии с умилением и восторгом были
перечислены все профессии, которые перепробовал Виталий Петрович в своей
жизни.
Издательство было молодежным, считало своим долгом "открывать" новых
авторов, пестовать их и лелеять, а иногда даже представлять к премиям. Так
за небольшую наивную повестушку об армии был премирован и Виталий Петрович.
Он стал лауреатом какой-то не очень известной и странной премии и получил
приглашение от одной киностудии написать сценарий по этой повести.
А дальше пошло-поехало...
За несколько лет вышли у Виталия Петровича еще две книги, на трех
киностудиях были сняты три посредственных фильма по его сценариям, и Виталий
Петрович сумел приобрести небольшую кооперативную квартиру на окраине своего
города, а позже умудрился даже купить "Запорожец". Самую первую модель.
В этаком благоденствии Виталий Петрович пребывал лет пять. Ездил по
области на авторские встречи, мотался в Москву по киношным делам, готовил к
выпуску четвертую книжку. Славное было время!
И вдруг словно заколодило! Ни тпру ни ну, ни кукареку...
То ли Виталий Петрович про все, что знал, уже написал, то ли еще что с
ним приключилось, но сколько бы раз он ни начинал сочинять что-нибудь
новое - ничегошеньки у него не получалось. А уж если получалось, то из рук
вон плохо.
Виталий Петрович и в Дом творчества пробовал ездить - может, там
обстановка подхлестнет и напишет он что-нибудь этакое... Но тщетно. Стал он
тогда выпивать, чтобы расслабиться, стряхнуть с себя немоту и оцепенение...
Тоже не помогало. Правда, как только он брался выпивать, он сразу же
обрастал огромным количеством приятелей, которые понимали его до самого
донышка. А что еще человеку нужно? ..
Изредка он тешил свое тщеславие тем, что рассказывал
друзьям-литераторам свои ненаписанные рассказы. На ходу придумывал детали,
новые сюжетные повороты, играл интонациями. Поначалу все только делали вид,
что слушают Виталия Петровича, а потом и в самом деле начинали слушать.
Слушать и разглядывать его завистливо-нежно и удивленно - вот ведь как, мол,
человек может!
А потом, вкусив как аплодисменты это сладостное удивление, Виталий
Петрович с тренированным вздохом говорил:
- А вот сесть написать - не могу...
И хотя это было действительно так - слышать себя ему было противно, и
звучало это по-актерски, неискренно.
Ах, как счастлив был бы Виталий Петрович, если бы снова смог уехать
куда-нибудь! На Памир, на Камчатку, на Землю Франца-Иосифа! Не для того,
чтобы писать в спокойствии и уединении, а просто так. Уехать, и все тут.
Или пойти работать слесарем по ремонту автомобилей...
Он всегда ужасно гордился, когда ему удавалось хорошо отрегулировать
клапана или быстро и лихо сменить наружный подшипник переднего колеса. И в
награду за отрегулированные клапана двигатель выплачивал неоценимый
гонорар - он начинал мощно тянуть машину вперед, и Виталий Петрович обгонял
другие автомобили с элегантной спортивной ловкостью, первым срывался с
перекрестков. А новый подшипник обещал ему свою защиту и оберегал его от
аварий. Это уже никакими деньгами не измерить! ..
... И денег ему теперь Далее для ознакомления